Анатолий Гребенский.
Несколько дней подряд я в одно и тоже время старательно ходил на берег моря в Камышовую бухту с надеждой снова увидеться со своим таинственным собеседником, назвавшимся Свидетелем Бытия, но он не появлялся. И лишь когда я почти вслух сам себе сказал: «Н-да! Хождения мои напрасны: свидание не получается. Почему-то…
Впрочем, вторую встречу, он мне и не обещал», — смиренно завершил я свой печальный монолог. И тут же сзади себя я услышал знакомый голос:
— Да вторую встречу я не обещал. Но ты ведь чувствовал незавершенность нашей предыдущей беседы и потому неосознанно тянулся на это место. Я тебя видел всякий раз, как ты появлялся на берегу. Но мне надо было проверить, как велико твое стремление углублять познания и пирамидах.
Он протянул мне навстречу обе руки, то ли приглашая подойти к нему поближе (между нами было не более 3-х шагов), то ли для приветствия, как это иногда делают после длительной разлуки давние друзья-приятели.Я сделал эти три шага и тоже протянул свои руки, но соприкосновение с его руками почему-то не произошло: его руки опустились, а у меня получился жест, при котором обычно говорят: «Ба! Какие люди!»
Он улыбнулся, а взгляд его вспыхнул и (если только можно делать такое сравнение) словно развернул меня, как разворачивают книгу, в которой внутри, не более двух листов, мгновенно вычитал все, что там на тех двух листах крупными буквами написано, и сразу принял прежнее спокойное, даже какое-то несколько тускловатое выражение.- А та по-прежнему философствуешь, глядя на волны, и думаешь о пирамидах? — спросил он, обращаясь ко мне на «ты», что воспринял с каким-то удовлетворением, не смотря на то, что видимая разница в возрасте у нас была более, чем двойная, естественно в мою пользу, хотя вернее это следовало бы считать не пользой, а убытком. — Я тебе уже говорил, — продолжал он, — что отсюда ты абсолютно ничего не увидишь. Да и с любого другого места ты пирамиды никогда не увидишь. Потому что их просто-напросто нет на поверхности земли. Но! Ты очень хочешь увидеть пирамиды?
— Да, очень!
— Закрой глаза, Плотно!
Я послушно исполнил его требование.
— Сосредоточься! Не открывая глаз, что ты видишь?
Блики в глазах исчезли, и возникла глубокая даль, наполненная звездами, большими, яркими, непривычно расположенными.
— Ну, что видишь?
— Вижу Вселенную.
— Еще!
— Бесконечность!
— Развернись на запад. Еще чуть-чуть. И открой глаза.
Я открыл глаза и у меня от увиденного перехватило дыхание. Я стоял на скалистой вершине какой-то горы, а там, внизу, далеко-далеко, километрах 3-4 от подножия горы на песчаной равнине на сколько хватало моего глаза возвышалось множество пирамид! Семь из них отчетливо вырисовывались в разных местах равнины, весьма значительно превосходя в высоте остальные пирамиды, занимающие все пространство вокруг. Никакой системы в их расположении я не заметил.
Словно прочитав мои мысли, мой собеседник, глядевший в ту же сторону что и я, сказал:
— Каждая пирамида установлена в местах, рассчитанных с высочайшей точностью. В противном случае не просто зря будут затрачены труд и материалы, но куда более неприятные последствия возможны из-за искажения (как их сейчас называют) торсионных полей. И своих, образуемых собственно пирамидой, и полей соседних пирамид. Посмотри еще раз на пирамиды внимательно и, если сможешь, запомни. Хотя держать такое в памяти практически и невозможно и бесполезно. Главное — ты увидел общий рисунок, образованный пирамидами. Вот такая картина была на той местности, на которой впоследствии после пролета Черного Дракона образовался Крым.
Хочешь спросить меня, как ты все это видишь? Не мираж ли это? Да! В какой-то степени мираж. Все, что когда-то было на Земле, никогда не исчезает бесследно. Все имеет свое место в памяти Земли. Все можно извлечь из нее, независимо от того, сколько времени прошло от исследуемого события.
Не смотря на расстояние к пирамидам, ты хорошо их видишь?
— Да, прекрасно.
— А чего ты между ними не видишь?
-Я не вижу кроме пирамид никаких других строений. И… я не вижу никакой растительности. Ни деревьев, ни кустарников, ни травинки самой маленькой. Только всюду светло-коричневые пески.
— Еще?
— И ничего нет из того, что мы называем путями сообщения. Ни дорог, ни улиц, ни даже тропинок нет.
— Все верно. Всего того, чего ты не увидел, там и не должно быть.
— Такое впечатление, что это город мертвых.
— Похоже. Но — смотри!
Я хотел спросить на что мне смотреть, но внезапно над вершинами пирамид вспыхнули и вонзились куда-то в глубину Вселенной, между звезд в глухую бесконечность тонкие, как велосипедные спицы, розово-синие лучи. Что их генерировало? Какие силы выплеснули их из пирамид в безбрежное пространство? Где точки в космосе, в котором они устремились? Их кто-то ждет? Или они летят «вслепую», покуда случайно на что-то не наткнутся? На звезду, на планету, на астероид или комету? Или на летательный аппарат с разумными существами на борту? И какую они информацию уносят с собой? А отразившись от встречного объекта, возвратятся тоже с какой-то информацией, которую нужно расшифровывать, или к пирамидам прилетят ответные сигналы, отправленные кем-то уже приемлемые к восприятию?
Вопросы меня буквально захлестнули, и я уже готов был их озвучить, но Свидетель Бытия меня опередил.
— Да, — сказал он, — у каждого луча есть свой — только один! — абонент. Но то, что ты видел, это всего-навсего искусственное видение. Мираж. Все пирамиды одновременно никогда не работали. Такой выброс энергии — пострашнее сотни ядерных взрывов! И он способен выжечь в атмосфере если не весь кислород, то большую его половину наверняка. Случится так называемый вакуумный хлопок. Такого катаклизма земной шар еще не испытывал.
Попытка возобновить работу пирамид — намерение благородное, но весьма опасное! Без надлежащего всестороннего и глубокого изучения особенностей конструкций пирамид, их непростых и практически никем из нынешнего поколения землян не понятных до конца явлений, форсированная работа по их освоению пока не желательна. А освободить их — хотя бы одну! — от завалов даже при современной технике, дело не простое. Легче построить пирамиду новую. Но при этом обязательно следует уяснить, чего от нее ожидать, какую пользу можно из нее извлекать непосредственно для жизнедеятельности людей. И будет ли то польза, или всего лишь иллюзия. В лучшем случае.
А пирамиды на земле под завалами. Для того, чтобы пирамиды работали и выполняли те функции, на которые они рассчитаны, их грани должны быть открытыми. Даже вблизи пирамид до определенного расстояния не должно быть никаких объектов.
Лучи под пирамидами угасли. Наступила на несколько секунд абсолютная темнота. Когда глаза обрели способность видеть, я обнаружил себя на берегу Камышовой бухты в полнейшем одиночестве.
